На днях вышел наконец отчет о деятельности Оргкомитета «Россия-2018» в прошлом году. Казалось, он призван ознакомить болельщика с подготовкой чемпионата мира по футболу, который состоится в России через пять лет. В действительности на страницах документа нет ответов на ключевые вопросы.
Видимо, обстоятельства церемонии объявления городов-организаторов ЧМ-2018, широко разрекламированной прошлой осенью, мы так никогда и не узнаем. Критика и непонимание самой процедуры и критериев отбора остались без комментариев. В риторические превращаются и многие другие вопросы, связанные с чемпионатом мира.
Правительство России планирует уже в июне принять специальную инвестиционную программу подготовки к турниру. Как и предполагали аналитики, наши чиновники постарались раздуть ее почти до триллиона рублей. При этом основную ее долю, связанную с развитием городской и транспортной инфраструктуры, разработчики умудрились повесить на региональные бюджеты и «внебюджетные» источники. Перед регионами, и так перегруженными долгами перед федеральным центром, ставят глобальные задачи привлечения инвестиций в многомиллиардный проект.
Механизм государственно-частного партнерства в России в настоящее время развит крайне недостаточно. Приход инвестиций в ряд регионов проведения турнира (речь главным образом о Поволжье) и вовсе кажется призрачным. Невольно напрашиваются аналогии с убийственным увеличением сметы подготовки Олимпиады в Сочи.
Но это еще не все сюрпризы, которые стоит ожидать от разработчиков документа. По данным источников, близких к Министерству спорта и Оргкомитету «Россия-2018», будущая государственная программа практически не учитывает эффективное использование объектов чемпионата после проведения соревнования.
Эксперты по-разному видят концепцию наследия турнира. Кто-то особую роль уделяет многофункциональности создаваемых объектов. Другие делают акцент на эффективном управлении спортивными и инфраструктурными сооружениями в соответствии с современными международными требованиями. Третьи обращают особое внимание на проектную и технологическую интегрированность построек в городскую и региональную инфраструктуру, учитывают ожидания населения, экологическую ситуацию и т.д.
К чему рискует привести отсутствие ясной и четкой концепции наследия, иллюстрирует пример Игр в Сочи. Ответственность за ее формирование в данном проекте крайне размыта — сразу несколько участников (Оргкомитет «Сочи-2014», ГК «Олимпстрой», Минрегион России) должны были выступить в авангарде подобной инициативы. На деле об этой проблеме задумались лишь накануне Олимпиады, когда все основные объекты давно спроектированы и практически построены. Даже на официальных сайтах вышеназванных организаций о наследии говорится общими словами и очень неконкретно.
Многие российские и зарубежные предпринимателями с сожалением вынуждены признать: организаторы ЧМ-2018 не только с неохотой идут на диалог, но и не ведут никакой разъяснительной работы относительно существующей и перспективной архитектуры управления проектом. Бизнесменам приходится самостоятельно ориентироваться в сложных переплетениях региональной и федеральной ответственности за ту или иную часть проекта.
Увы, организаторы так и не придумали эффективной площадки для обмена лучшими решениями и практиками между бизнесом и потенциальными заказчиками. Таким образом, результаты тендеров на проектирование, которые уже состоялись в отношении новых стадионов в российских регионах, выглядят подозрительно и необъективно.
Какова судьба программы подготовки к чемпионату мира, в условиях существующей информационной закрытости сказать сложно. Но уже сейчас есть все основания полагать: ее эффективность будет несильно отличаться от олимпийского проекта.
| 
