Когда гольф почти сто лет спустя вернули в программу летних Олимпийских игр, реакция была такой: «Америка сделала это для себя, а российским спортсменам там делать нечего». Но прошло время, и вот за несколько месяцев до Игр в квоту олимпийского турнира Рио-де-Жанейро попадает россиянка Мария Верчёнова. Путевка еще не гарантированная, все решится 11 июля, но задел в рейтинге весьма комфортный. Созвониться через примочку WhatsApp мы договорились на 14.00 по Москве. Но тут я мысленно представил карту часовых поясов и переспросил: «Маша, это же 6 утра!» И получил ответ: «В самый раз».
С этого и начали разговор.
— Вам не трудно вставать в такое время, да и еще день с интервью начинать?
— Я пташка ранняя. Жаворонок по известной классификации. А после приезда в Америку долгое время просыпаюсь вообще в полпятого утра. Я знаю, что норма сна взрослого человека это 8 часов в сутки. Но это усредненная цифра, а так — все индивидуально. Мне и 6 достаточно.
— Как перелеты через Атлантику переносите?
— У меня свой подход. В этот день не пью ни кофе, ни чая, отказываюсь от еды в самолете. Максимум беру сухофрукты. И когда вхожу на борт, организм сам засыпает. Ну а по прибытии помогает препарат, естественный гормон сна. И первые 3–4 дня он помогает перестроиться с одного часового пояса на другой. Я смотрю на своих подружек, которые в отпуск в далекие страны прилетают, так там у них неделю бессонница. Но когда в силу моей деятельности перелеты становятся постоянными, уже привыкаешь.
— Мария, у вас ведь растет дочка. Она с вами, кто-то помогает?
— Стараюсь проводить с ней все свое время, когда нахожусь в Москве, прилетать к ней, если выпадает несколько свободных от тренировок и турниров дней. Но брать Машу (ее тоже зовут Маша) с собой я не могу: она уже ходит в детский сад и несколько секций. И, конечно, здесь без помощи родителей я бы не справилась...
— Вы рассчитываете выступить в Рио-де-Жанейро, так?
— Скорее всего, я буду участвовать и уже вхожу в сборную России. В Бразилию пока не ездила, хотя был шанс побывать, когда там запускали пробный турнир. Но для нас это в порядке вещей: мы узнаем новые для себя поля дня за три, когда приезжаем вместе с кедди. Олимпийские соревнования также уложатся в несколько дней, примерно как тот же чемпионат Нидерландов. Я буду готовиться в американском Хьюстоне. Удивилась, конечно, что оттуда до Рио часов 8 лететь, но климат в обоих регионах примерно одинаковый. Жаркий и влажный. В данном случае важнее не разница во времени, а погода.
— Мы будем наблюдать возвращение гольфа после того, как он в олимпийской программе «промелькнул» в начале прошлого века. Опыта, понятно, у бразильцев, работающих над Играми, не было никакого. Чего ждете от полей, от организации?
— Поле они строили под Олимпиаду, под мужской и женский турнир. Я думаю, поле будет роскошное. С великолепной травой и интересным дизайном. Буду удивлена, если оно окажется «обычным», ничем не выделяющимся.
— Изучить лунки вам дают?
— В Рио на Играх особенно не дадут, а обычно на турнирах двух дней достаточно, чтобы уже подготовиться и составить для себя план действий.
— «Карту» мирового гольфа вы за время выступлений изучили неплохо. Какие поля вам ближе — американские, европейские, наши российские?..
— Американский гольф — это когда играешь прямо «на флаг», и он садится и больше никуда не движется. А есть английский, когда нужно «накатом»; поля жесткие, очень много ветра… Мне, конечно, больше нравится американский. Но больше азарта и разнообразных ударов как раз у британских полей. Поэтому раза 3 в год удается получить удовольствие, когда приезжаешь на чемпионаты Англии, Шотландии, Ирландии (хотя его давно не было). Видов много, но я выделяю два основных — американский и, я бы сказала, — шотландский.
— О гольфе в России массовому зрителю известно немного, но спроси в Москве на улице, кто такой Тайгер Вудс, — ответят уж не меньше 70 процентов респондентов. А задай вопрос о женском гольфе даже подкованным людям — не факт, что что-нибудь скажут.
— У нас в России это так. Но в США показывают каждый турнир, люди знают всех девочек. До России просто пока это не докатилось. Единственно, очень уж большая разница в призовых. Для примера, у мужчин — 7 миллионов долларов, у женщин — где-то под 2. Надеюсь, я застану времена, когда цифры немножко подравняются, как в свое время это произошло в теннисе.
— Насколько, по вашим ощущениям, гольф продвинулся в России после того, как вошел в программу игр летних Олимпиад?
— Сказать, что это возвращение в корне изменило российский гольф, я не могу. Но тем не менее за последние 6–7 лет у нас сильно выросло число играющих. Именно любителей. И, конечно, полей стало на порядок больше. И в Сколкове, и на Новой Риге, и на Дмитровском шоссе. И на Пестовском водохранилище. Каждый год по одному открывается точно.
— У нас нормальные гринкиперы работают, судя по качеству газона?
— Когда я приезжаю и получаю возможность поиграть, то честно скажу (без упоминания тех или иных полей): некоторые не отличаются от американских или европейских. Просто шикарные. Английские, например, не особенно холмистые. У нас два похожих есть. А есть такие, где «вверх-вниз». А я предпочитаю такие, где можно спокойно, не убиваясь, ходить пешком, а не ездить на каре.
— Играя 18 лунок, какое расстояние вы проходите в километрах, не считали?
— Ноги уже сами идут, и я даже не вижу разницы, 7 километров или 12. Но то, что гольф реально стал атлетическим, это видно. Те, кому за 40, в «Туре», как раньше, не участвуют. Девочки, я знаю, ходят в зал, у мужчин тоже своя физическая подготовка. Я лично 5–6 раз в неделю занимаюсь фитнесом. Вот сейчас мы поговорим — и я поеду к своему тренеру.
— А какие травмы наиболее возможны в гольфе?
— Скорее всего, больше страдает спина. Потому что исполнение удара — это всегда движение в одну сторону. И в зале нужно заниматься «другой половиной», чтобы сравнять мышечный корсет. Но у кого-то ведь есть предрасположенность: от рождения слабые локти, колени, спина. И я представляю, как это тяжело, когда ты не можешь играть. Я знаю таких людей. И истории, когда позвоночные диски вылетают, тоже. У меня, к счастью, все в порядке.
— Вы чувствуете себя частью олимпийской сборной России?
— Пока не прочувствовала. Но все эти сообщения о том, что наши спортсмены вылетают из-за допинга, это же явно политика! И я каждый раз расстраиваюсь. Ощущение чего-то нового журналисты приносят, когда звонят, спрашивают у меня про предстоящие Игры. Но вообще я как тренировалась, так и продолжаю.
— Глупые вопросы доводилось услышать?
— Конечно: «А вы сейчас мельдоний принимаете?» Но в основном все более-менее подготовлены.
— Кто фаворит на Играх в Рио?
— В женском турнире сильнее всех были кореянки, так они и остались. Их очень много в топ-20. В процентном отношении девочек, играющих в этой стране в гольф, в 10 раз выше, чем в Штатах. К 15 годам их намного больше попадает в «Тур», чем из Америки, несмотря на то, что игра очень популярна. И по поводу себя надеюсь, что покажу достойный результат. А у мужчин все проще — там лучшие шансы у американца Джордана Спифа, одного из главных лидеров мужского гольфа.
— Маша, как вы оцените вашу спортивную форму, над чем главным образом надо работать?
— Начало сезона было не очень успешным. Хотя разницы в подготовке по сравнению с успешными годами никакой нет. Гольф — такая непредсказуемая вещь. Сегодня у тебя ничего не получается, завтра — наоборот. Больше даже психологический момент. Поэтому я снова в Америке, работаю, как уже рассказала, с инструктором по фитнесу, а также с тренером по гольфу, физиотерапевтом. Готовлюсь не только к Олимпиаде, но и турнирам, которые у нас ежегодные. А работать? У меня всю жизнь были проблемы с «паттом». Вот длинные удары с «ти» — другое дело. Поэтому немножко сместили акценты тренировок, больше на «грине».
— За время вашей карьеры технический прогресс повлиял на гольф?
— Смотря на что смотреть. Мяч стал дальше лететь. Он другой. Клюшки тоже все время меняются. И даже смешно бывает наблюдать, когда готовят поле для PGA-тура и говорят: «Оно же короткое!» А оно ведь осталось прежним, просто технологии шагнули вперед, да и мальчишки физически прибавили. И в мире стали строить поля длиннее. Нужно больше бугров, препятствий. И постараться усложнить условия.
— Насколько погодные условия влияют на игру?
— Если ты встаешь утром и видишь голубое небо, солнце, то понимаешь, что по итогам 18 лунок результат дня будет минус 6 — минус 7 ниже «пар». А если на улице ветер, дождь, то результат может оказаться в 3 раза хуже. И тогда это уже более психологическая игра, чем техническая. Есть везение и невезение. Скидки на ветер? Ты доверяешь своим ощущениям после стольких лет, проведенных в гольфе. Но опять же есть известные приемы. В случае бокового ветра, как правило, пользуешься «айроном» определенного номера — той клюшкой, после удара которой мяч стелется вдоль земли, чтобы ветер как можно меньше влиял на него. Мне показалось, в Штатах в дни турниров очень часты грозы. Флорида, Техас — бывает жарко, но если смешиваются разные воздушные массы, готово дело… Тогда весь гольф прекращается, игроков зовут в клаб-хаус, чтобы они, не дай бог, не работали громоотводами. Хочу заметить, что американцы относятся к небесным явлениям более аккуратно, чем европейцы. И даже если туча еще не пришла, благодаря метеослужбе они уже знают о предстоящей грозе и предпочитают перестраховаться. Поэтому несчастных случаев не бывает. Но кедди в этих незапланированных случаях часто говорят игрокам: «А теперь клюшки потащишь ты».
— Кедди всегда сопровождает вас?
— Кедди — это часть команды. И он должен быть в курсе всех твоих особенностей игры. Как хороших, так и плохих. Мне нужно, чтобы он знал поле даже лучше меня. Хороший кедди сохраняет игроку 1–2 удара в день, казалось, это и немного, а ведь в итоге может возникнуть разрыв, как между 5-м местом и 30-м!
— Может быть, кедди тоже вручат олимпийскую медаль?
— Они работают на зарплате и на процентах от призовых сумм (у меня — 10). Кедди заинтересован, чтобы я лучше сыграла. Олимпиада дело добровольное, я согласна. Но каждый человек мечтает побывать на ней, чтобы потом вспоминать и рассказывать. Даже необязательно играть самому. На Олимпийских играх побывать почетно всем людям.
Краткий словарь гольфа
Айрон — разновидность ряда клюшек для ударов на короткие и средние дистанции
Грин — участок самой коротко постриженной травы вокруг лунки
Гринкипер — «парикмахер» гольф-полей. Часто агроном по профессии
Кедди (или кэдди) — помощник игрока, изначально просто носивший за ним клюшки; теперь — напарник, имеющий право давать советы и помогать игроку совершить дальний удар как можно точнее
Патт — удар на грине, когда мяч не летит, а катится: цель — попадание в лунку
Ти — одноразовая пластмассовая или деревянная подставка, с которой совершается каждый первый удар на каждой лунке
| 
